Добронега - Страница 45

К оглавлению

– Что повторить?

– Как меня зовут.

– Не могу, – Илларион переступил с ноги на ногу. – Забыл.

– Хелье.

– Хе-ли-е.

– Нет. Хелье.

– Хелье.

– Еще раз.

– Хелье.

– Молодец. Слушай, Илларион, я недавно только приехал в Киев, никого здесь не знаю, друзей у меня тут нет. А мне бы князя повидать. Как бы это сделать?

– Я его недавно повидал, – сообщил Илларион, упираясь заинтересованным взглядом в рукоять необыкновенно красивого дядькиного сверда. – Ничего интересного.

– Ну да? А как ты его повидал? Ты его знаешь?

Илларион не ответил. Сверд захватил все его внимание. Очень хотелось потрогать, но дядька, наверное, рассердится.

– Ты, Илларион, не молчи. Ты мне скажи, как ты князя повидал.

– Меня Александр к нему водил.

Глаза дядьки по имени Хелье переместились сперва на алтарь, потом на потолок, и затем в упор посмотрели на Иллариона, но было не страшно. Дядька, оказывается, добрый.

– Александр? – спросил дядька. – А кто он такой?

– Это сын Ипполита.

– А кто такой Ипполит?

Ну это уже совсем свинство. Илларион промолчал.

– Эй, – сказал дядька строго. – Кто такой Ипполит?

Стало ужасно обидно, и Илларион заплакал. А дядька по имени Хелье, по всей видимости, пожалел, что издевается над беззащитным и стал суетиться.

– Слушай, Илларион… Ты, эта … перестань сейчас же реветь, это никуда не годится. Такой большой солидный мужчина, а ревет, как девочка. Небольшая и несолидная. Остепенись, Илларион. Чего ты ревешь?

– Все меня, сиротинушку горькую, обижают, – сообщил Илларион.

– Я тебя не обижаю.

– Обижаешь.

– Чем? Чем я тебя обижаю?

– Кричишь вон на меня.

– Это я от волнения. И вовсе не на тебя.

Он и вправду не хотел меня обидеть, подумал Илларион. Но все равно обидно. Нет хороших взрослых на свете подлунном.

– Все знают, кто такой Ипполит, – пожаловался он. – А ты вон дразнишься.

– Но я действительно не знаю. Я же тебе сказал, я не местный. Я из дальних стран прибывший.

– Таких дальних стран, чтобы не знать Ипполита, не бывает. Его все знают.

– Даже фараоны египетские?

Ипполит не понял, кто такие египетские фараоны, и промолчал.

– Так все-таки, кто такой Ипполит?

– Священник. Я у него обучаюсь премудростям наук.

– А сын его каков собой?

Илларион молчал.

– Как выглядит? – настаивал Хелье. – Большой, маленький, худой, толстый?

– Старый. – Подумав, Илларион добавил: – Костлявый. И веселый. Хороший. А Ипполит плохой.

***

Александр, водящий детей на экскурсию в детинец – это просто удача. Везение. Провидение. Неужто это мою молитву услышал Бог? Интересно, в глазах Бога Матильда – чья жена, моя, или Александра? И как Он относится к моей роли … э … свахи? Сваха я или уличный сводник? Или хуже, женокрад?

– А у Александра есть жена?

– Есть.

Сердце Хелье застучало сильнее.

– Красивая?

– Не очень.

– Добрая?

– Не знаю.

– Умная?

– Нет. Она по-славянски не говорит. По-гречески тоже. Лопочет непонятно, и потом меня по голове треплет.

– А как лопочет?

Не может быть, думал Хелье. Не может быть все так просто.

– Ну так. Как. Доата верис уитлил чайлдин дид. Вроде так.

Хелье прикинул, что может означать фраза, и вдруг понял. Thou art a very sweet little child indeed. Действительно, Матильда никогда не умела ладить с детьми, очень их стеснялась, и пыталась с ними общаться с помощью снисходительных, глупых, ничего не означающих фраз.

Вот, в общем, и все – можно идти забирать невесту.

А также можно повременить. Поскольку сперва следует все-таки поговорить с князем, чтобы совесть была чиста. Потом вернуться в дом Авраама и одолжить у Дира некую сумму денег. И только после этого забирать Матильду и ехать с нею – куда? Ну, допустим, в Константинополь. Город старый и развратный, но есть у него одно значительное преимущество перед Киевом, а именно – среди множества константинопольских греков по имени Александр нет ни одного знакомого.

А когда кончатся деньги? И как отдавать долг? Ну, это просто. Нужно найти источник дохода. Например, учить сыновей богатых вельмож искусству правильного свердомахания. Он где-то слышал, что такое в Константинополе бывает, и даже в некотором смысле модно в данный момент.

Хороший план. Значит, сначала – к Владимиру.

Хелье почувствовал прилив дикой, первобытной тоски. Нет уж. Полгода я ее не видел. Владимир подождет. Олоф подождет. Дура Ингегерд подождет. Полдня ничего не решают в любом случае.

– Вот что, Илларион, – сказал он. – Не в службу, а в дружбу. Мне нужно посмотреть, хоть бы издали, на жену этого мерзав… на жену Александра. Ты меня проведи, а я тебе за это дам поиграть свердом.

– Правда? – недоверчиво спросил Илларион.

– А зачем мне врать? Конечно правда. А по пути мы тебе пряник купим.

– Один?

– А сколько ты хочешь? Сколько хочешь, столько и купим.

Илларион был готов вести Хелье хоть на край света, который, как известно, располагается на юго-востоке Индии, то есть очень далеко.

Глава одиннадцатая. Размолвка

Из всех возможных маршрутов Илларион, как большинство людей его возраста, выбирал всегда самые короткие, не задумываясь по недостатку опыта о том, что такие маршруты могут оказаться неудобными для спутников, и спутники могут выразить недовольство. Дважды он и Хелье продирались сквозь какие-то заросли, один раз перемахнули через шаткий и грязный забор, один раз прошли замысловатым дугообразным лазом, в котором пахло гадко и затхло и назначение которого осталось для Хелье неясным. В узком проходе между двумя домами Хелье пришлось выдирать из щели попавшие в нее сленгкаппу и сверд. Неожиданно они оказались на широкой улице, мощеной, как легендарные древнеримские хувудваги, гладким камнем и известкой. Сточная канава вдоль улицы была местами перекрыта сверху настилом. Каштаны вдоль одной из сторон росли на одинаковом друг от друга расстоянии. Дома были каменные. Подобные улицы Хелье видел в Риме, но там они были покрыты пылью веков, гарью набегов, и плесенью, а здесь архитектурное великолепие, по-византийски пестрое, подчеркивалось новизной и ухоженностью построек. Понятия особняк в те времена еще не существовало, но дом, к которому Илларион подвел притихшего вдруг Хелье, являлся явным предшественником будущих богатых особняков городского типа. Тремя месяцами ранее Александр и его жена переехали сюда из церковной пристройки, дабы чувствовать себя свободнее, иметь возможность устраивать приемы, и не стеснять Ипполита.