Удивительно, подумал Хелье. Живут себе люди, живут, и вдруг положение, нужно куда-то бежать, и кого-то спасать, и зовут меня, поскольку у всех остальных, крайне заинтересованных, всегда находятся какие-то совершенно неотложные дела.
– Насколько я понял, нужно куда-то ехать, – сказал Гостемил. – Возможно, далеко.
– Не очень, – уверил его Александр. – Аржей тридцать.
– Ну вот, – тоскуя, протянул Гостемил. – А я только переехал в Киев, еще и обжиться как следует не успел. Эх! Что ж, Хелье, поедем, что ли. Спасем княжеского сына. Речь ведь, насколько я понимаю, идет о престолонаследии. Кто-то боится, что Борис займет без спросу престол, да? Как все-таки примитивны люди.
– Дня два еще есть, – попытался утешить его Александр.
– Нет, – возразил Хелье. – К сожалению нет. Ни двух дней, ни даже одного. К сожалению, Борис попал в поле внимания Неустрашимых.
– Э… – сказал Александр. – Это догадка такая?
– Нет, это так на самом деле и есть.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. По причинам, о которых я не имею права тебе сказать.
Некоторое время Александр и Хелье смотрели друг другу в глаза.
– Хорошо, – согласился Александр. – Есть несколько способов…
– Есть один, – сказал Хелье. – Но для этого мне понадобится амулет.
– Какой амулет? – Александр нахмурился.
– Ты знаешь, какой. И нужен он мне прямо сейчас. Не волнуйся, я тебе его верну.
Возникла тяжелая пауза.
– Откуда ты знаешь об амулете? – спросил Александр строго.
– Как-нибудь на досуге, не сейчас, и даже не завтра, ты спросишь об этом свою жену.
– Хорошо, – неожиданно быстро согласился Александр, будто не хотел продолжения этого разговора. – Что еще нужно, помимо амулета?
– На всякий случай деньги, гривен пятьдесят или сто. Возможно, придется кого-нибудь подкупить. И хорошие лошади.
– Все-таки выслушай меня. У меня есть план…
– У меня тоже есть план, – сказал Хелье веско. – И пора начать действовать. Соглашайся, или ищи себе других исполнителей.
Александр задумался.
– Я тебя чем-то обидел в Сигтуне? – спросил он наконец.
– Да.
– Чем же?
– Длинный ты очень. Долговязый. Не люблю.
Александр даже не нашелся сперва, что на такое сказать.
– Друг твой Гостемил одного со мной роста, – сказал он наконец.
– Так то Гостемил. А то ты.
Гостемил едва сдержался, чтобы не засмеяться.
– Хорошо, – сказал Александр. – Посидите здесь, пожалуйста. Не позвать ли Швелу, он вам сбитень принесет?
– И три сапы даст. Может, сразу на кухню нас определишь, к холопам, – спросил Хелье, – а то мы тут тебе интерьер портим своим присутствием?
– Трудно с тобой сладить, Хелье, – сказал Александр.
Сколько он себя помнил, Святополк всегда желал дружбы, любви, и покоя, вместо которых в его жизни постоянно наличествовали враждебность, недоверие, и необходимость делать что-то натужно-муторное и противоречащее его натуре и убеждениям. Нынешние события усугубили нехорошую тенденцию – вместо простых радостей где-нибудь в укромном уголке альда, может быть на взморье, с женой, возможно с детьми, он получил власть над одним из трех могущественных городов континента, и вместе с властью – дополнительных врагов и дополнительные заботы.
Он не роптал – он решил подчиниться велению судьбы и принять на себя обязанности Великого Князя. Он знал о государственной власти все, что полагается знать правителю – за плечами были многие годы наблюдений за действиями Владимира, Мстислава, Ярослава, и был личный богатый опыт правления – Ростовом и Муромом. Ничто в делах правителя не было для него загадкой, ничто не требовало выдумки и энтузиазма. Там, где любой из братьев его тут же проявил бы индивидуальность, наваливая одну чудовищную ошибку на другую, допуская глупые просчеты, ведущие к глупой жестокости, Святополк механически выполнял функции. Следовало перевезти тело Владимира из Михайловского Храма в Десятинную и похоронить пышно, и он это сделал. Следовало быть помазанным на власть в Десятинной, и он это сделал. Следовало задобрить Анастаса и подтвердить его контроль над казной – и это было произведено. Следовало обратиться к народу с воодушевляющей речью – сделано, несмотря на то, что речь получилась какая-то вялая, хотя все атрибуты торжественной речи были, вроде бы, в наличии, все вызывающие надежду, и умиление, и патриотизм словосочетания произнесены, все кроги в округе ссужены значительными суммами с приказом поить всех посетителей задаром до звезд третьего дня.
К удивлению Святополка, первым его конфликтом в качестве князя был конфликт с Марией. Мария требовала, чтобы он, Святополк, доверил ей часть государственных дел, дал ей право составлять и утверждать законы и участвовать в переговорах с церковью. Требования показались Святополку дикими хотя бы потому, что он больше не нуждался в Марие, как в союзнице и парламентарии – Неустрашимые в лице Эймунда состояли с ним в непосредственном контакте. Мария оказалась лишней. О связи ее с Эймундом Святополк не знал.
Войска в недоумении торчали в Берестове, разлагаясь и бесчинствуя. Уже начали мало-помалу гореть дома тех, кто еще вчера восхищался «защитниками родного края», уже никто не платил служительницам хорловых шатров – зачем платить, если можно взять и так, и зачем идти к шатрам в поле, где еще заблудишься с перепою, а тут вон сколько баб в поселении, пусть и замужняя, или пигалица несовершеннолетняя, не смеет она отказать защитнику. Все это необходимо было остановить, а затем, скорее всего, дать бой Ярославу, который не дурак ведь, знает, что время смутное, и обязательно прибудет с полками. Вот и выехал Святополк в Берестово, выслав перед тем гонцов в противоположном направлении – воротить с пути Предславу и забрать жену из захолустной ссылки. Ибо негоже жене Великого Князя быть забытой, какими бы захватывающими не казались населению события.