Добронега - Страница 99

Весь следующий день Хелье провел в дичайшем напряжении, ругая себя за глупость. Нашел кому сказать про богатых родителей жены, живущих в Константинополе! А ну побросают теперь пираты, а их двадцать человек, всех его спутников в воду, несмотря на дружбу Явана с капитаном, а у него, Хелье, потребуют, чтобы назвал место проживания жены, чтобы послать кого-нибудь и попросить выкуп за жизнь и свободу муженька. Еще и перстень этот, как доказательство того, что жена богата. К счастью, все обошлось, и к вечеру, еще до захода солнца, пиратская посудина вошла в Босфор.

Золотой Рог, залив, омывающий северную часть Константинополя, был до отказа набит судами всех мастей, и место швартовки пришлось долго искать.

Не будь Хелье подготовлен киевскими впечатлениями, он на несколько дней потерял бы дар речи – настолько великолепен был древний город, созданный по указу первого христианского императора. Огромные здания, огромные стены, величественная София, роскошная широкая улица, соединяющая Софию с Буколеонским Дворцом, по которой слонялось огромное количество ослепительно красиво одетого народа, и везде, в сумерках – огни, огни, огни, факелы, светильники. Огромное количество, как и предполагалось, конных экипажей. Неимоверный шум и веселье на улицах. Деревянные дома отсутствуют, везде только камень. На всех улицах деревья. Перед Софией большой роскошный парк. Хелье хотелось сбегать и посмотреть на знаменитый Ипподром, но он постеснялся об этом сказать.

Откуда-то сбоку, из темноты, хриплый густой голос заканючил вдруг по-шведски:

– Земляк, не обессудь! Три дня я ничего не ел. Я кровь проливал за Олофа, Владимира, и Базиля, и мне жить негде.

Все это было сказано нестерпимо фальшивым тоном. Хелье вгляделся в темноту, но там, вроде бы, никого не было.

Неподалеку от входа в город, несмотря на поздний час, несколько торговцев зазывали посетителей, разложив свои товары прямо на земле. Хелье чрезвычайно понравился воздушный змей, холщовый, с интересным рисунком, изображающим деву у колодца – не Электру ли? У змея имелся длинный синий хвост. Хелье, немного подумав, купил змея, дав торговцу золотую монету. Сдачи торговец не дал, но Хелье не стал спорить.

Дир остался совершенно равнодушен к великолепию города, сказав, что в Ростове, дай им только волю, еще и не такое построят.

Тут же в гавани, где Явана знали, как оказалось, многие, было выяснено, что они чуть не опоздали, несмотря на спешку. Император Базиль Второй все еще отсутствует, но ожидается завтра во второй половине дня.

– Ничего себе, – сказал Хелье, когда Яван сообщил спутникам то, что ему сказали.

– Увы.

– Ночуем у твоего отца? – спросил Хелье.

– Нет, – ответил Яван. – Во-первых, неизвестно, здесь ли он. Мой отец. Ехали мы быстро и вполне могли его обогнать. Во-вторых, неизвестно, сюда ли он собирался. Мог и повернуть, у него дела везде есть. В третьих, ему совершенно не нужно знать, что я из Киева уехал, а дом спалили. Начнутся вздохи да причитания, а я их терпеть не могу. В четвертых, мы здесь, судя по всему, не в гостях, а по делу. А для людей деловых имеются комнаты в наем. И в этот раз я буду спать один, а не с тобой вповалку. И еще неплохо было бы в баню сходить, здесь неплохие бани, особенно где берут дороже, как раз сейчас у них вечерний прием. Но сперва нужно найти жилье и, наверное, составить план действий, не так ли?

– Так.

– И, между прочим, мне пришлось дать одному негодяю тридцать сапов лишних, чтобы у него поубавилось интересу к богатым женам в Константинополе и к их мужьям, путешествующим на лихих посудинах.

Хелье покраснел до корней белесых своих волос. Так стыдно ему еще не было никогда в жизни. Он ничего не сказал.

Ужинать и ночевать устроились в италийском кроге (некоторые кроги в Константинополе организовывались в соответствии с обычаями какой-нибудь иной страны, и в них приезжие из этой страны могли чувствовать себя, как будто никуда не уезжали, а местные имели возможность побывать, будто бы, в другой стране, никуда не уезжая). В траттории было относительно чисто и не очень людно. Вино оказалось настолько дрянным, что Хелье чуть не разочаровался в Константинополе – до момента, как он это вино попробовал, он и представить себе не мог, что в этом городе что-то может быть не самого высшего качества. Годрик отошел и сел в угол со своими гуслями.

– Нужен план действий, – сказал Яван. – Насколько я понимаю, нам нужен не сам Васс, но хартии.

– И амулет, – добавила Эржбета нехотя.

– Какой еще амулет?

– Серебряный, с цепочкой.

– Первый раз слышу, – сказал Хелье.

– И я тоже, – присоединился Дир.

– С одной стороны число три, – сообщила Эржбета таким голосом, будто собиралась есть ложкой горчицу. – С другой сверд и полумесяц.

– Откуда у него этот амулет? – спросил Хелье.

– От Марии. Глупый вопрос.

– А у Марии откуда?

– Не твое дело.

– Давно он у нее?

– Давно.

В конце концов, есть же на свете похожие амулеты, подумал Хелье. Бывают в мире совпадения. Мария не может знать Матильду. Нереально. Глупо. Абсурд.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Как мы будем искать Васса? Расспрашивать народ?

– Нет, зачем же, – возразила Эржбета строго. – Вассу совершенно не обязательно знать, что за ним следят.

– Он наверняка что-то заподозрит.

– Подозревать – не значит знать.

– Ладно. А как?

– Я знаю места, где он мог остановиться. И места, где он мог спрятать хартии и амулет.

– Если он подозревает, что за ним следят, – сказал Хелье, – именно в этих местах он не будет ни останавливаться, ни прятать хартии. Если он, конечно, не законченный дурак. А он, вроде бы, таковым не является. Туповат, но не так чтобы разительно.