Добронега - Страница 97

– Позволь, добрый человек, задать тебе вопрос. Прошу у тебя прощения, если досаждаю.

– Нисколько, – ответил Хелье.

Обратившемуся было чуть за тридцать. Ростом он был немногим меньше Дира, волосы имел светлые, а тонкий с небольшой горбинкой нос, большие серые глаза, высокие скулы, мелкий но выразительный рот, и изящное телосложение говорили о знатном происхождении. Одет этот человек был богато и со вкусом, хотя наблюдатель более опытный, чем Хелье, сразу бы отметил легкое несоответствие между покроем одежды и ее состоянием. Покрой был безупречный, но костюм – явно не с иголочки.

– Ты не из Киева ли сюда прибыл?

Спьен, подумал Хелье. Вот оно. Нас хотят остановить.

– Нет, – ответил он. – Из Пскова.

– Но ведь ты был в Киеве проездом, не так ли?

– Бывал. Но давно.

Человек кивнул вежливо.

– Понимаю. Есть ли в Киеве доброе вино?

Вопрос удивил Хелье.

– Есть, конечно, – сказал он. – И даже дома есть. На улицах. И люди, и церкви.

Спрашивающий улыбнулся.

– Да, – согласился он. – Но, видишь ли, по наличию доброго вина можно определить и все остальное. Ценители достойного виноделия как правило – люди с хорошим вкусом. И если они достаточно многочисленны, то в добавлении к доброму вину в городе почти наверняка наличествуют фолианты, хорошая кухня, театральные представления, и интересные разговоры. Есть с кем пообщаться. А мне скорее всего придется скоро перебраться в Киев. С одной стороны, это не так уж плохо. Корсунь мне надоел ужасно. Здесь неимоверное количество плебеев с дурными манерами, они постоянно путаются под ногами и громко разговаривают. С другой стороны, в Киеве их может оказаться не меньше, но больше, а это было бы неприятно. Позволь представиться. Меня зовут Гостемил. Родом я из Мурома. А тебя?

Хелье решил, что это все-таки не спьен.

– Хелье. Родом из Смоленска.

– Судя по выговору, ты провел некоторое время у шведов.

– Да.

– Иначе бы ты звался Олегом. Есть ли у тебя время, Хелье?

– До вечера.

– Это хорошо. Пойдем, я покажу тебе мой самый любимый притон.

– Притон?

– Крог. Но я их называю притонами. Крог – слишком банально.

Любимый притон Гостемила находился на полукруглой площади, украшенной неработающим но очень изящным фонтаном.

– Присядем? – предложил Гостемил, указывая на лавицу и столик, вынесенные на улицу. – Здесь подают очень неплохое вино.

Тут же к ним выбежала служанка и осведомилась, что угодно дорогим гостям.

– Друг мой, – сказал Гостемил служанке, – умоляю тебя, принеси нам вина, не сопровождая действие сие потоком бессмысленных слов.

Служанка поклонилась и удалилась.

– С простым народом следует вести себя строго, – объяснил Гостемил. – Иначе общение с ними становится утомительным.

Хелье засмеялся.

Гостемил оказался весьма приятным собеседником. Поговорили о древней Римской Империи, об архитектуре, в которой Гостемил оказался чрезвычайно сведущ, о сравнительных достоинствах скандинавских и славянских песнопений. Гостемил обратил внимание на рукоять сверда Хелье.

– Ты, наверное, много упражняешься, – сказал он.

– Да. По часу в день. Привычка.

– Вот как? Не утомляет?

Назойливого любопытства Гостемил не проявлял – это, очевидно, было ниже его достоинства, но Хелье, не считавший годы, проведенные в Старой Роще, тайною великой, рассказал ему об обычаях и порядках легендарного поселения, последнего оплота викингов, и Гостемил заинтересовался.

– Жаль, что тебе нужно сегодня уезжать, – сказал он. – Я бы с удовольствием взял у тебя несколько уроков владения свердом, хоть это и очень утомительно. Это может мне пригодиться в будущем. Впрочем, если ты вернешься в Каенугард и не будешь против, мы это как-нибудь устроим. Не даром, конечно.

Хелье улыбнулся. Очевидно, Гостемил так и не поверил, что он, Хелье, живет во Пскове.

– А зачем тебе? – спросил он.

– Скорее всего, мне нужно будет поступить на какую-нибудь военную службу, – сказал Гостемил, грустя. – А уж на военной службе всякое может пригодиться. Последнее время я очень стеснен в средствах. Я должен был бы поехать в Константинополь и слегка развеяться, а вместо этого выбрал этот неуклюжий плебейский город. Я мог бы стать священником, но мысль о том, что мне придется целый день иметь дело с плебеями всех мастей, меня совершенно не радует, увы. Поэтому, увы, военное дело – то, что мне нужно. Увы.

– Почему же увы?

– Как тебе сказать, Хелье… Ты еще очень молод и представления о людской деятельности у тебя пока что очень… за неимением лучшего слова – радужные. На самом деле видов человеческой деятельности, которыми может заняться благородный мужчина, не рискуя заскучать, мало. Вернее, совсем нет. Я бы предпочел путешествовать – по цивилизованным местам, естественно – и получать эстетическое, как говорят греки, хвоеволие от тех или иных проявлений человеческого гения и божественного провидения. Но для этого нужны большие средства, коими в данный момент я не располагаю.

– Слушай, Гостемил, – сказал Хелье, которому стало жалко терять связь с таким интересным человеком, – ты, пожалуй, когда будешь в Киеве, наведывайся иногда в Римский Крог. Я там часто бываю.

– Римский Крог? – переспросил Гостемил. – Хорошо. Какое, однако, вычурное название, не находишь? Я так и думал. Киев – город очень молодой еще, и поэтому очень вульгарный. Впрочем, какая разница, плебеи везде есть. Зайдем ко мне? У меня не прибрано, но дело не в этом. Ты слышал легенду о скифах?

Жил Гостемил в просторном доме, чистом, с изящной меблировкой, с одним весьма презентабельного вида слугой. Хелье, обычно по-юношески стеснявшийся новых для него жилых помещений, чувствовал себя очень свободно – гостеприимство Гостемила было очень искреннее. Фолиант о скифах оказался ужасно интересным. На каждой третьей странице помещался рисунок, и Гостемил объяснял, что вот это – наверняка римская подделка, а вот это похоже на правду. Затем он попросил Хелье дать ему краткий урок владения свердом. У Гостемила оказалась очень крепкая рука и мгновенная реакция, и он тут же научился у Хелье нескольким приемам.